Балаган / Ирина Шишигина - Раскрытая книга

Все лица и события, описанные в данном рассказе, являются лишь вымыслом автора, и никаких аналогов с существующими в действительности не имеют.

       Она шла по платформе с бутылкой пива в руке. До электрички оставалось еще сорок минут. Она медленно пила пиво и лениво разглядывала ларьки и развалы. Скоро придет электричка и все встанет на свои места... В ноздри ударил резкий запах дорогого мужского одеколона. Почему-то безумно знакомый запах. Воспоминания окатили ее ледяной волной, но она приказала им исчезнуть. Ничего не было. В этом мире существует только Она и эта платформа.
       Она стоит возле урны, и вот уже четвертая бабка ковыряется клюкой в урне в надежде найти там пустую бутылку. Последний глоток пива.
       -- Доченька, можно бутылочку?
       -- Бери, бабушка.
       -- Дай Бог тебе здоровья.
       Бабка продолжает ковыряться клюкой в урне. Но станция вдруг исчезает. Исчезает весь мир, словно она смотрит долго-долго в глаза. Ему в глаза. Ей нравится смотреть Ему в глаза. Там - спокойствие и уют, она хотела бы остаться там навсегда.
       Дикий визг, грохот и вопли. Ее толкают, дергают за руку и тянут куда-то под крики и странное пение люди в карнавальных масках, костюмах и клоунских колпаках, странные, нелепые, невероятные... Откуда им взяться воскресным вечером на перроне железнодорожной станции? Сумасшедшие... Ее снова толкают, она падает, ее поднимают, на нее надевают маску и костюм коломбины, вливают в рот что-то терпкое и пьянящее. Влекут за собой. Так, танцуя и подвывая, пестрая толпа увлекает ее за собой вдаль по рельсам. Последняя мысль: "А ведь я собиралась куда-то уехать. Скоро моя электричка..."

       Вечер. Телефонный звонок.
       -- Да. Здравствуй. Прости. Я не могу сейчас. Я тебе позвоню. Понимаю. Прости. Я никак не могу. Обещаю. Да. Постараюсь. Да. Да. До свидания...
       Деньги... Где достать денег? Как же все это достало... Деньги, совсем небольшая сумма, но где их взять? Черт! Стыдно. Стыдно не иметь столь мизерной суммы. А еще надо зуб залечить... Уже вторую неделю болит.
       Ее взгляд упал на раскрытую газету. Объявления. "Приглашаю девушек на работу". Проститутки... Стыдно. Стыдно не иметь денег. Проституткой быть не стыдно, если у нее будут деньги. Она набирает номер телефона.
       -- Добрый вечер. Я по объявлению...
       -- Да. Ты уже работала?
       -- Нет.
       -- Н-да... Ну ладно. Ты сегодня сможешь? С семи вечера до семи утра. Приезжай. Записывай адрес.
       -- Да, я приеду.
       -- Ты в чем будешь одета? Рост? Цвет волос? Приезжай к семи часам и не опаздывай. Белый опель "Рекорд". Водителя звать Женей. Тебя-то как зовут?
       -- Да... Я приеду...
       Стыдно. И противно. Не хочу... Но... Стыдно не иметь денег! Я уже все решила. Поеду.

       Маски сменяли друг друга. Они шли по рельсам большою толпой. Идти по шпалам было неудобно, и она все время спотыкалась... Маски прыгали вокруг нее и истошно кричали.
       -- Танцуй! Танцуй с нами! Мы покажем тебе наш балаган. Ты пойдешь с нами. Не закрывай глаза!
       Ее толкнули, и она снова упала...

       -- Ты меня не любишь.
       -- Не люблю.
       -- Зачем ты так? Я же люблю тебя! Ты мне нужна, понимаешь, ты нужна мне! Я не отпущу тебя. Ты - моя! Ты не имеешь права бросать меня.
       -- А я могу иметь свое мнение?
       -- Ты моя!
       -- Прежде всего, я - это я.
       -- Нет! Подумай обо мне. Я не смогу без тебя. Ты не бросишь меня. Останься! Или...
       -- Хорошо. Я пока никуда не ухожу.
       -- Уходишь. Я не чувствую тебя. Иди ко мне. Дай я тебя поцелую.
       -- Как же она не любит, когда к ней прикасаются, если она этого не хочет! Противно. Ощущение унизительной несвободы.
       -- Я не чувствую тебя! Ты же не отвечаешь! Где твои губы?
       -- Как же противно... Если бы сейчас увидеть Его глаза...
       -- Я не чувствую тебя! Словно тебя нет. Словно сейчас у меня в руках шлюха. И знаешь, мне даже так нравится. Нравится, что ты не отвечаешь и не сопротивляешься. Как шлюха. И мне все равно сейчас, чувствуешь ли ты что-то.

       Маски. Нелепый карнавал продвигался по рельсам. Резко, с визгом тормозов, остановилась электричка.
       -- Эй, машинист! Отвори! Дальше мы поедем. До нашего балагана еще далеко, подвези!
       "А ведь я должна была куда-то поехать на электричке..." Она вместе со всеми клоунами и коломбинами поднимается и садится в вагон.
       -- Здесь не занято?
       -- Нет, садитесь, девушка. Хотите джин-тоника? У нас сегодня праздник.
       -- Какой?
       -- День строителя.
       -- Здорово! Спасибо.
       -- Вот мы строители. Он - прораб, я - так... А вы кем работаете?
       -- Да я... дома сижу. С детьми...
       -- О, с детьми! У меня тоже есть, пять лет сорванцу... А знаете, девушка, я ведь когда-то спортсменом был! Футболистом! Я за первую лигу играл! Вы пейте джин-тоник, пейте... Я начинал во второй лиге, за "Ротор" играл, а потом...

       Как же давно это было! Рядом - Он. Его глаза. Он немного грустно смотрит на нее.
       -- Бедняжка. Как же ты устала. Тебе бы сейчас отдохнуть, выспаться...
       -- На том свете высплюсь.
       -- Любимая, я хочу, чтобы ты была счастлива.
       -- Я счастлива. Ведь ты рядом. Что мне еще нужно?
       Она прикасается к Его губам, и весь мир перестает существовать. Что значит весь этот мир, все эти суетные дела, мелкие склоки и обиды, усталость, боль, если рядом с ней Он. Он, ради него она сделает все. Ради него? Или вместе с ним? Все равно, не важно... Все возможное и невозможное, лишь бы Он был рядом.
       -- Я люблю тебя.
       -- Я тоже люблю тебя.

       Маски шумной толпой выпрыгивают из электрички. Ее выносят в толпе.
       -- Я не хочу выходить! Мне дальше!
       -- Куда тебе! Ты - наша. Ты пойдешь с нами. Только мы можем помочь тебе. Иди с нами и ни о чем не думай.
       И она вышла из поезда. Стемнело. Пестрая толпа в нелепых костюмах и масках влекла ее за собой. Дорога шла лесом. Где-то высоко, выше деревьев, горели звезды. Она нашла Большую Медведицу и успокоилась. Раз есть Медведица, значит все будет в порядке.
       Она была пьяна. Ноги заплетались и цеплялись за корни деревьев. Хотелось спать. Или чего-то еще, но уж никак не хотелось идти со всеми. А маски кружились вокруг нее, что-то кричали и пытались дотянуться до нее своими руками. Она пряталась, уворачивалась и убегала. Бежать пришлось довольно долго, дыхания не хватало...
       -- Вот ты и пришла.

       Белый опель опоздал. Машина приехала лишь в семь минут восьмого. Целых семь минут она стояла и искала взглядом белую машину. И боялась. Ей было страшно. Очень страшно. Хотя... Чего бояться? Ты же уже все решила. Ты права. Стыдно не иметь денег.
       -- Добрый вечер, вы - Женя?
       -- Да. А ты кто?
       -- Я от Валеры...
       -- Ты раньше работала?
       -- Нет.
       -- Оно и видно, дура! Вырядилась, словно на дачу картошку копать! Тебе что одеть нечего больше?
       -- Да... вроде есть...
       -- Ну вот и одела бы! Ты что больше ничего не умеешь? Ты кто в мирной жизни?
       -- Умею.
       -- Тогда почему ты здесь?
       -- Нужны деньги.
       -- Пойди и укради!
       -- Не умею...
       -- А шлюхой быть умеешь?
       -- Не знаю... Наверное, тоже не умею...
       -- Идиотка!
       -- Молчание. Ей нечего сказать. Шофер тоже молчит и изучающе смотрит.
       -- Я задал вопрос!
       -- Какой?
       -- Кто ты в мирной жизни?
       -- Не знаю... Вот работала... но давно это было...
       -- И что дальше?
       -- А ты что посоветуешь?
       -- Ты что, еще не поняла мой совет?
       -- Ладно... Счастливо тебе. Я пошла...
       Стыдно не иметь денег. А она... Она даже шлюхой не может быть. Ничего не может. Ни-че-го.

       -- Ты будешь танцевать на канате.
       -- Но я же не умею!
       -- Ничего страшного, заодно и научишься. А первые пару дней будешь работать со страховкой.
       Снизу канат кажется леской, нелепо идти по леске, если эта леска натянута почти у самого неба. Она пьяна, но ей все равно страшно. Требуется несколько минут, чтобы перебороть страх.
       -- Быстрее! Твой выход! И не стой, ты должна танцевать!
       Она встала на небольшую площадку, связывавшую канат со всем остальным миром. Маски кружились где-то внизу, под ней, они сменяли друг друга в бешеном хороводе, невозможно было угадать ритм их танца. Только разноцветные пятна где-то там, внизу и огромный пестрый шатер балагана.
       Она сделала первый шаг. Сложнее всего первый шаг. Сложнее всего согласиться, что по канату, по этой почти невидимой с земли нити, можно ходить. Она сделала первый шаг. Затем еще один. И давно знакомая мелодия повела ее за собой. Она хорошо помнит эту мелодию. Эту мелодию ей однажды напел Он. Значит, все будет хорошо. Если в этом мире есть Он и она нужна Ему, значит, у нее все получится. Она все сможет.
       -- Любимый!
       Она танцевала на тонкой, почти невидимой с земли нити...

       -- Девушка, здесь не занято?
       -- Садитесь, конечно.
       Значит, она все еще в электричке? Может, ей все приснилось? И эти сумасшедшие в масках, и танец на канате и Его взгляд? Вряд ли... Ноги болят так, словно она три дня ходила не переставая. И страх перед высотой остался. И еще... Чувство, что она выше толпы, выше всех этих скучающих лиц где-то там, внизу... Она может плясать на канате, выше всех, даже выше самого пестрого балагана.

       -- Где ты была?
       -- Это имеет значение?
       -- А почему меня не предупредила, что не придешь?
       -- Я звонила, но никто не подошел к телефону.
       -- Я так по тебе скучаю. Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя?
       -- Понимаю.
       -- Я не отпущу тебя.
       -- Вряд ли...
       -- Ну вспомни, ведь у нас все всегда было хорошо, вспомни!
       -- Я помню, очень хорошо помню. Но ты же сам знаешь, что теперь этого нет.
       -- Нет, но ведь было! Ты не можешь это перечеркнуть! Подумай, а как же я? Дети?
       -- Я подумала. А что ты хочешь?
       -- Я хочу, чтобы ты не сходила с ума.
       -- Поздно!
       Короткие гудки в телефонной трубке словно подталкивают друг друга. Ее больше не слышат. Она громко кричит в телефонную трубку:
       -- Ненавижу!

       Маски снова окружили ее.
       -- Ты прелестно пляшешь на канате.
       -- Я больше не буду делать этого.
       -- Значит, не будешь. Иди куда хочешь. Просто знай: если когда-нибудь у тебя все будет плохо - приходи к нам, будешь плясать на канате в нашем представлении. Наша прошлая танцовщица разбилась, и мы бы взяли тебя в труппу.
       -- Почему она разбилась?
       -- Она была влюблена. Она думала о любимом и оступилась. Когда ты пляшешь на канате, ты должна думать только о том, что канат тонок, а толпе все равно, будешь ли ты плясать или упадешь.
       -- Да, я знаю... Я не буду у вас танцовщицей. Прощайте!
       Балаган продолжал стоять ярким шатром с развевающимися пестрыми флагами. Над ним парили воздушные шарики. Много-много разноцветных воздушных шаров.
       -- Прощайте!

Очень понравилось.

Абсолютно согласна с Изабеллой Джен - фраза о Большой Медведице бесподобна. Возможно, это даже лучшее место в рассказе. Когда я прочитала о Большой Медведице, меня будто что-то толкнуло - я остановилась и перечитала этот отрывок несколько раз. И как-то на душе потеплело...

Именно из-за этой фразы я не согласна, что главное настроение рассказа - безысходность.
Потому что героиня, на самом деле, знает, что счастье возможно - возможно спокойствие, любовь, умиротворение. Это сказано прямым текстом в отрывке о Нем ("Я счастлива. Ведь ты рядом. Что мне еще нужно?").

       А в отрывке о Большой Медведице сказано абсолютно то же самое, но не прямым текстом, не рационально - а на уровне символа, образа, настроения.        " -- Я не хочу выходить! Мне дальше!
        -- Куда тебе! Ты - наша. Ты пойдешь с нами.
        (...)
       Пестрая толпа в нелепых костюмах и масках влекла ее за собой. Дорога шла лесом. Где-то высоко, выше деревьев, горели звезды. Она нашла Большую Медведицу и успокоилась. Раз есть Медведица, значит все будет в порядке."

       Великолепно!
       Не может быть безысходности у человека, в глубине души которого прочно укоренена память о счастье и умиротворении.
       Именно это воспоминание вырвалось наружу, использовав такой пустяковый повод, как знакомое созвездие.
       (Это и делает отрывок убедительным, психологически достоверным - самые глубокие вещи, чтобы вырваться наружу, обы чно как раз и используют пустяковые поводы).
       И это воспоминание очень прочно, очень важно и значимо; это даже не воспоминание, а знание, и оно же рождает у героини надежду, что и в будущем все может быть так же хорошо.

Эта надежда нигде прямо, на словах, не высказана.
Но она присутствует - и это чувствуется.

Кстати, в "Игре" (другом рассказе того же автора) нет такого воспоминания-знания-надежды. И поэтому как раз "Игра" оставляет смутное ощущение безысходности. И именно поэтому "Балаган" мне понравился больше.

А по форме оба рассказа хороши. Стройная композиция, очень точно выверенная. Оба рассказа производят впечатление законченности (это большая редкость не только в современной литературе, но и в литературе вообще): автор сказал все, что хотел, причем ис пользовал ровно столько слов, сколько нужно - ни больше, ни меньше. И стиль - такой весь прозрачный, звенящий, хрустальный...

Очень изящные вещицы.

И оба рассказа кажутся написанными "на одном дыхании", естественными. (Что, как все мы знаем, означает: автор очень серьезно и, думаю, достаточно долго над ними работал).

В общем, замечательные рассказы - я рада, Ирина, что прочитала их и познакомилась с вами.