Каталог текстовКартотека авторов В начало

Новая цель

Владимир Трошин

       Их было двое в огромном подземелье - отчаянный сорвиголова Радан и вдумчивый Дали. Радан всю жизнь был заводилой; вот и на сей раз, едва к нему в руки попала карта подземелья, один из входов которого находился, оказывается, совсем неподалеку от города, Радан тут же ринулся в бой, собираясь исследовать катакомбы немедленно. Только благодаря его неутомимой энергии, что постоянно фонтанировала из него, тому удалось уговорить пойти с собой Дали, одного из своих лучших друзей. Дали поначалу пытался отговорить товарища от безумной затеи, но Радан мог уговорить даже скрягу купить снег в разгар зимы, и Дали, поворчав, конечно, все-таки решился поддержать авантюру. Но именно благодаря его рассудительности у них была сейчас с собой масляная лампа - без нее туго пришлось бы в темноте подземелья - а также еда на несколько дней, вода, веревка, кошка, кинжалы...

       -- Я с-сам нарисовал эту к-карту, - человек, что сидел перед ними, был настолько пьян, что язык его начал заплетаться, но, несмотря на это, он продолжал поминутно прикладываться к бутылке дорогого вина, выменянной им на странный клочок пергамента, что лежал сейчас перед Раданом. Грязная, видавшая виды одежда, ни одной монеты в карманах, лицо, небритое несколько недель - тем более было удивительно смотреть на необычный чертеж, за который Радан не пожалел для странного человека, больше похожего на бродягу, бутылку отменного хаджарского вина.
       Радан, казалось, не замечал болтовни немолодого уже человека: целиком погруженный в изучение линий, символов, рун, что словно бы в беспорядке были раскиданы по пергаменту. А бродяга все говорил и говорил, обращаясь то ли к Радану, то ли к Дали, что сидел тут же, то ли к самому себе:
       -- Я н-несколько м-месяцев провел там почти н-не вылезая на п-поверхность. Я з-забирался в такие места, где не было нич-чего живого, наверное, с-сотни лет. И я все-таки нашел! Я н-нашел сокровища! Они там повсюду, они просто л-лежат под ногами, н-нужно только нагнуться и п-подобрать! - он влил в себя еще порцию вина, глаза его загорелись, а язык его - удивительно! - уже почти не заплетался:
       -- М-мерзости разной там множество. Я поначалу пугался от одного только их вида! Но ничего, п-попривык. Но вот что я вам скажу: все эти гады, которых и животными назвать нельзя - ничто! Они не самое страшное!
       -- А что же тогда самое страшное? - с неожиданным интересом спросил Дали, впервые за весь сегодняшний вечер сказавший несколько слов.
       Радану показалось, что Дали шутит, но, бросив взгляд в сторону товарища, убедился - он говорит на полном серьезе.
       -- Самое страшное? - бродяга немедленно обернулся в сторону Дали и, схватив его за воротник рубахи, прохрипел внезапно осипшим голосом: - Самое страшное - это банда Зеста, - оборванец даже забыл про вино, а, ухватившись в рубаху Дали, тряс его так, словно хотел вытрясти из него душу: - Ни в коем случае нельзя попасть к нему в лапы, ни в коем случае, слышишь?! А иначе ты весь остаток своей жизни будешь гнуть спину на него там же, в рудниках, добывая эти проклятые камни! - его руки вдруг ослабели, и он, отпустив мальчишку, что по возрасту годился ему в сыновья, тихо добавил:
       -- И жизнь твоя будет короткой. Очень короткой. Уж Зест постарается. Ты думаешь сколько мне лет? Пятьдесят? А ведь мне нет еще и тридцати, хоть я и провел в шахтах всего пол года... - и внезапно он уронил голову на руки и заплакал, а двое мальчишек, потрясенные, молча смотрели на странного человека, сидящего перед ними, не в силах сказать ни слова.

       -- Ты слышал? - Дали внезапно остановился, пытаясь понять, что же его снова обеспокоило, - Снова эти шорохи. Где-то позади, по-моему... - не совсем уверенно добавил он.
       -- Ч-черт, - Радан выругался и сплюнул, - снова эти крысы! - Честное слово, они у меня уже вот где сидят! - и яростным жестом провел ребром ладони по горлу. - Интересно, где мы сейчас находимся? - проговорил он, присев у стены и бережно расправляя на коленях карту. Лампа стояла на полу рядом с ним, но ее свет освещал достаточно для того, чтобы Дали, воспользовавшись минутной передышкой, вновь начал изучать каменные стены и низкие каменные своды, что нависали над самыми головами.
       -- Осиное гнездо... Похоже, оно останется в стороне... Что ж, тем лучше. Муравейник... Что еще за муравейник в подземелье? А это, интересно, что? Странно, похоже мы сейчас именно здесь, если я ничего не перепутал... Но что обозначает этот знак?
       -- Радан... - негромко позвал Дали, - Подойди сюда.
       -- Что-то случилось? - Радан с трудом поднялся на ноги, аккуратно сложил лист пергамента и, взяв в руки лампу, до того стоявшую на полу, обернулся к товарищу.
       -- Еще не знаю, - произнес Дали каким-то странным беспомощным голосом, - еще не знаю... - он, казалось, пытался что-то разглядеть на стене прямо перед собой, но зрения не хватало, и он пытался помогать себе руками, словно слепой, для которого руки, а точнее кончики пальцев, заменяют глаза.
       -- Посвети... здесь...
       -- Да что случилось-то? - раздраженно сказал Радан, но тут его взгляд упал на лицо друга и он моментально замолчал, почувствовав неладное: лицо Дали было смертельно бледным, а глаза смотрели даже не на стену, а куда-то сквозь нее.
       -- Дали? - Радан почему-то перешел на шепот, словно ему что-то мешало говорить вслух, - Что... случилось?

       Ладонь на шершавом камне. Ладонь, что сейчас гораздо зорче, чем глаза. Пальцы, что читают книгу - странную книгу! - дюйм за дюймом исследуют то, чего не должно быть. Просто потому, что никто не может сделать подобного.
       Потому что это невозможно.
       Глаза закрыты, но смотрят сейчас не глаза. Смотрит, кажется, сама душа.
       Жизнь человека. Могущественного, если он смог сделать подобное. Несчастного, потому что он не смог пережить развернувшегося перед ним кошмара.
       Кошмара, который стремительно проходит сейчас перед внутренним взором Дали.
       Кошмара, который стал частью Дали. Потому что сейчас он и есть тот загадочный человек, оставивший на стене подземелья необычное послание, возможно, даже не надеясь на то, что оно когда-нибудь будет прочитано.
       Ведь и надежда тоже может исчезнуть.

       -- Поднимайся! - громкий окрик и боль от удара кнутом, уже ставшая привычной. Как хорошо лежать, просто лежать, вытянувшись во весь рост, не двигаясь, не думая почти ни о чем...
       -- Встать! - окрик, такой далекий, что не хочется ради него даже приоткрыть глаза. Снова удар кнутом, за ним - другой, третий, четвертый...
       Это всего лишь боль. Ее можно перетерпеть, о ней можно забыть, тем более что камни так приятно холодят щеку. Руки лежат на сыром полу подземелья, от которого веет смертью, а тяжелая цепь, сковывающая их, больше не тянет вниз.
       -- Я заставлю тебя работать! - и болезненные удары коваными сапогами, перемежающиеся ругательствами. Какие-то крики вокруг, но они словно бы далеко-далеко, и, наверное, вовсе не здесь.
       Удары, снова и снова - кнутом, сапогами, голыми руками... И сопротивляться уже нет никаких сил; и глаза, что уже никогда не увидят солнечного света, не желают больше смотреть на окружающий мир.
       Потому что там все равно темно. Только факелы, что больше дымят, чем освещают вечный мрак подземелья. Проклятого подземелья, что полно драгоценными камнями, приносящими одним смерть, а другим власть. А потом и им - смерть.
       Потому что конец всегда один.

       Лампа погасла и теперь вокруг была первозданная темнота, не нарушаемая ни светом, ни звуком. Радан и Дали стояли возле стены, на которой было навечно отпечатано говорящее послание, не смея даже пошевелиться. Кто был тот человек, видимо, уже никто не узнает. Когда он жил, почему оказался здесь, что искал? Теперь уже не ответить ни на один из возникающих вопросов, и только холодный камень будет еще долго хранить несколько минут его жизни.
       Той жизни, что превратилась в настоящий кошмар. Жизни, что мало чем отличалась от смерти.
       Их было трое в огромном подземелье - теперь уже трое. Отчаянный сорвиголова Радан, вдумчивый Дали и необычный человек, что был, наверное, могущественным волшебником, чьи чувства сумели подслушать мальчишки.
       Все сокровища мира недостойны смерти даже одного человека. Мальчишки переглянулись и поняли друг друга без слов. Потому что у них была теперь новая цель.

Отзывы читателей
       Ровно выдержан стиль. Вполне зрелый рассказ, оставляет хорошее впечатление.
Ёжик,
16 июня 2001 г.

Добавить свой отзыв Просмотреть все отзывы >>
Письмо web-мастеруАвторские права Наверх страницыОтправить ссылку другу
Hosted by uCoz