Весна / Сергей Ситало - Раскрытая книга

       Весна! Как прекрасно чувство весны, как прекрасны ее запахи и свобода воздуха!
       Середина марта. Вчера было солнечно, и стайки ручейков, словно воробьи, гурьбой хлынули по краям дорог, весело щебеча и перекидывая соринки в мутной воде. Сбегавшие с разных сторон ручейки, с разных дорог и обочин, если не попадали в зловещие канализационные люки, то собирались в большие грязно-мутные лужи по окраинам дорог. Ветра не было, и зеркальная гладь наиболее больших луж четко отражала полуденное солнце, и только снующие по дороге машины бурно волновали эти пыльные зеркала, норовя наградить сотнями брызг близстоящих людей... Выходя из дому в полдень, заметно щуришься на солнце, думаешь, что привыкнешь, но тщетно, небесное светило уже высоко, и яркие лучи его, отражаясь от белого снега и искрясь в нежных переливах веселых ручейков, щекочут глаза до слез, даже в тени не скрыться. Добредешь до остановки, закроешь глаза -- и блаженный трепет боли ослабляет свой порыв... Воздух чистый, прохладный, пахнет весной... Вот странно, чем, казалось бы, ему пахнуть&nbs p;- зимой ведь тоже бывают оттепели и ручьи, но нет - нет того особенного запаха. Словно запах пробуждения и новой жизни источает все вокруг. Голубые пушистые ели еще больше распушились, растопырив свои иголки навстречу солнечным лучам, а голые деревья и кусты, будто зашевелили своими корявыми руками, ловя невидимую жизненную энергию... Все искрится и радуется, и, вдыхая этот запах новой жизни, трепетное сердце исполняется жаждой нежной любви и страсти. Больше нет зимнего сна и, как жаждущий путник в пустыне требует воды, так и сердце требует любви... Холодный зимний взор преображается, тает, и милый "пушистый" силуэт лихорадит сердце. Почти не вижу и не помню лица Ее, только силуэт: стройные ножки, весенняя курточка, милая головка. Душный, ужасный автобус - я здесь только, чтобы быть рядом, не видя и не слыша Ее, только чувствовать, чувствовать Ее присутствие, там где-то среди людей в другом конце автобуса... Все, приехали. Выходим. Ура! Опять солнышко, опять его лучи ласково приветствуют и опаляют блаженной болью глаза до слез. Она неторопливо сходит, идет, оборачивается по сторонам, ищет глазами и, о Боже!.. смотрит на меня - не долго, как будто мимоходом, "успокаивается" и идет дальше - значит, нашла! Маленький, чуть вздернутый милый носик, большие глаза, еле заметная улыбка, ах! - ангел, подбежать бы, взять за руку и поцеловать, и никак ни меньше, от меньшего просто можно умереть... Но я медлю и сомневаюсь - а сказка ли это, не поймет, обидеться... глупо. Сердце стучит в висках и жаждет, я иду следом, и холодные, судорожные волны раз за разом накатываются, пронзая душу и тело. Ничего не могу поделать, время ушло - куда я теперь такой? Что сказать, что спросить, как остановить? Который час, а в каком отделе Вы работаете - бред какой-то, от этого меньшего просто можно умереть... А солнышко припекало и припекало, снег серел, таял и сообщал ручейкам все новые и новые заряды энергии, смеха и веселья.
       Ах, как прекрасна весна, как прекрасны ее запахи -- запахи любви и жизни! И нет ничего больнее одинокой весны! Когда остается чувство неразделенности счастья и не достижение его, когда оно так близко, и не хватает только самого ценного и главного для счастья - человека, которому можно подарить самое ценное и прекрасное на Земле - душу.
       Сегодня ночью похолодало, выпал снег, но не сухой, а мокрый, все припорошил и скрыл от глаз следы живительной энергии прошлого дня. Утром идешь по заснеженным улицам, снег под ногами удивительно хрустит, и, кажется, что опять зима, холод, долгие зимние вечера. И в сотый раз встает перед глазами все тот же милый женский силуэт, порой кажется, что сердце не выдержит жажды любви и бросится на первый попавшийся милый образ, и это будет очередной удар, который получит моя душа, с которым я стану еще сильнее и еще слабее...
       А похолодало то не на шутку -- надолго, на две недели, и только ледышки хрустят под ногами - замершие ручейки, превратившись теперь действительно в стайки воробьев, которые, словно живые дрожащие шары, громко чирикая, то и дело шумно срываются с одно куста и летят на другой. А ветки деревьев и кусты под ними бурно дрожат, коченеют, отдавая им свое тепло...
       Ах, как не хочется верить в зиму, в холод, когда уже весна опалила тебя своей теплотой -- по какому-то неведомому смыслу одеваешься легко, не по погоде, и холодный ветер зло и насмешливо сквозит через весенние брюки по твоим ногам - а! холодно, но иначе - потеплее одеться не могу, не могу изменить себе, своей надежде и мечтам на солнечное и теплое...
       Ну вот, я уже неделю не видел Ее, не приближался к Ней -- гнусный холод - тяжело ему сопротивляться, особенно когда он везде, в окружающем тебя пространстве, в природе, в людях - поневоле поддаешься, замерзаешь. На работе куча бумаг, дискет и файлов - вышел срок, и начальник что-то бубнит и требует, куча вопросов и куча ответов, заказы, отказы... Дома пустынность и уныние, шевелящаяся аспирантура хочет тебя...
       Но разве тоненькой свечке, ее дрожащему пламени бывает когда-либо холодно, даже в лютую стужу!?
       Сегодня поздно шел с работы на обед -- часы показывали два часа дня, шаги мои гулким эхом отдавались в большом темном коридоре завода - кругом ни души, все давно уже на обеде. Вот уже я прошел половину пути (коридор триста метров), как вдруг вижу: из предпоследнего прохода выходит Она и идет, не обернувшись, не заметив меня, по направлению к выходу, к главной проходной, идет быстро, энергично; между нами метров сорок. Как не узнать! - Ее походка, Ее силуэт, Ее ярко-оранжевая курточка! Ах, как я мог забыть, усомниться, замерзнуть! И сердце бьется все в убыстряющемся ритме, и волны души зашелестели, закружились, ударяя в голову - сейчас обязательно догоню, позову, приглашу на обед. Нет, не побежал, просто пошел быстрее... Догоняю, между нами метров двадцать, вот и конец коридора, Она теряется из виду за небольшим поворотом, а там дальше лестница вниз на первый этаж, к проходной. Спускаюсь... Ее нет! Как же так, ничего не понимаю. Сиротливо оглядываюс ь по сторонам, озираюсь - да как же это. Но нет, нет Ее! Бросаюсь на улицу - и там нет... О, дьявол! О, боги! Злая шутка холодной зимы, замерших ручейков... Смутно понимаю, ведь лестница ведет не только вниз, но и вверх, но ведь никого не должно быть, обеденный перерыв. Ноги мои постепенно теряют чувствительность, заплетаются - опустошенность в душе, в сердце, леденящая, сжимающая..., ах, надо было Ее все-таки догнать. Неторопливо бреду по направлению к придорожной забегаловке - на заводе не кормят, домой ехать не могу, нет сил. Заползаю, сажусь за единственный свободный столик, что-то заказываю... - ах, и есть не хочется. Вилка в руке сама неохотно ковыряет еду в тарелке, желудок даже и не напоминает о себе чувством голода, рефлексы притупились вследствие прошедшей нервной атаки... холодно, больно... и чего же ты ждешь...

       -- Свободно?
       -- О, да! Конечно... Вот меню, заказывай. Здесь по сравнению с другими подобными местами неплохо кормят.
       Молоденькая, совсем молоденькая -- не ожидал так увидеть вблизи: нежное личико, прическа каре, большие улыбающиеся нежные глазки, улыбка, милый носик, обтягивающая футболочка. Красивая, не то чтобы в классическом стиле, но все же, для меня...
       -- Давно здесь работаешь? Учишься?
       -- Нет, пока что не учусь. Поступала прошлым летом в институт, на филологический, но, увы, пролетела. Работаю с осени, в сборочном цехе.
       -- А я первый год в аспирантуре, вот тоже подрабатываю. Хорошее место, почти ничего не делаю, а деньги платят, причем, неплохие. В основном, занимаюсь своими делами.
       -- Меня тоже не очень трогают -- сижу занимаюсь, читаю книжки. Но только скучно здесь, городишко маленький, кругом все одно и тоже, выйдешь из дома и обязательно кого-нибудь встретишь знакомого, фу, противно.
       Ой! Ой-ей-ей, ох уж мне эти скучающие особы! Развлекай их, развози их по дискотекам, по злачным местам -- не хочу. "Ну что тебе еще, моя кисонька, куда мы на этот раз поедем, хочешь конфетку?" - терпеть не могу... Ну что, я почти освоился, осмелел, захотел есть - борщ почти остыл, но и от этого и от переживаний моих стал как будто еще вкуснее, чем был..., ням-ням, скучно Ей, видите ли.
       -- Хочешь великих потрясений?
       -- Да нет, просто люблю, когда вокруг суета, когда все вокруг тебя бегают, что-то делают, суетятся, веселей как-то.
       -- А я пожил в Москве пять лет, все -- мне хватило и беготни и суеты. Нет, мне здесь нравиться, тихо, спокойно, может у меня такой период в жизни, тишины и спокойствия. А если что, то можно съездить в Москву, развеяться.
       Глаза в глаза. А у Нее они коричневые, светло-коричневые. Они как магнит, не могу оторваться, притягивает и притягивает, нежное, милое личико... поцеловать бы, и никак ни меньше. Смотрю на свое счастье боязливо, нежно, пристально, наверное, так нельзя -- слишком открыто, но очень хочется. Что она чувствует? А бог Ее знает. То же что и я или нет? Кажется нет - не голодный Ее взгляд, спокойный, размеренный. Совсем она молоденькая, "несвободная" в чувствах, наверное... только лишь, наверное...
       -- Меня зовут Егор. А тебя как?
       -- Аня.
       -- А-н-я, -- протянул я. - Аня, что сегодня вечером делаешь?.. Может сходим, прогуляемся?
       -- Ой, нет. Сегодня не могу, мне сегодня к репетитору вечером, надо еще подготовиться. У нас же вступительные в мае, рано, а поступать надо...

       Я за ними почти не ухаживаю, к чему ухаживать, если уже люблю. Не хочу ухаживать, хочу любить. И пускай я Ее почти не знаю, пускай для меня Она все же загадка и неизвестность, но ведь и не бывает "простой" любви. Или все или ничего, смысла ждать нет, только здесь и сейчас, говорю это не в хотенье, но в оправданье, потому что уже люблю сильно, нежно, навсегда...

Текст, который вы только что прочитали, еще не имеет аннотации. Если вы хотите, вы можете предложить свой вариант, тем самым облегчив выбор предмета чтения другим читателям.

Замечательный рассказ. Описание весны, в самом начале прямо таки Толстовское, не побоюсь громкого сравнения. Трогательно, нежно. Всем хочется пожелать такой любви.