Утопленник
Алексей Орлов
Я мог часами смотреть, как она говорит. Именно смотреть. Движения ее губ меня просто завораживали, вызывая во мне какие-то странные ощущения. Мурашки по спине, легкое головокружение и непреодолимое желание сжать посильнее ноги. А после школы я любил ходить. Кругами. Даже не знаю от кого я пытался уйти или куда прийти. Просто мне нужно было двигаться. Глядя на голые коленки или угадывая нежные очертания белья под джинсами, я погружался в странное состояние, которое можно было описать одним словом: НЕРЕАЛЬНОСТЬ.
... Иниш! Иниш! Ииниш! - разрывается тренер. Он орет даже не мне, а всем шестерым, вымотанным, задыхающимся, но все равно упорно плывущим к финишу. На фоне его криков я слышу попеременные судорожные вдохи моих друзей. В секунду, что ты над водой в легкие с шумом врывается вожделенный воздух, а в уши - шум. Шум-вдох, тишина-выдох, шум-вдох, тишина-выдох. Вода страстно ласкает все твое тело, обволакивает, ее бесконечный поцелуй сводит тебя с ума, ты изо всех сил приближаешься к заветной цели, ближе, ближе... Руки врезаются в бортик, голова вырывается на поверхность, вдох - вот оно! Финишировал первый! Я пытаюсь отдышаться, в ушах стучит. Облегчение. Дышать в воду. Я обожаю брасс.
Она сидит рядом. Настолько близко, что даже не нужно протягивать руку, чтобы дотронуться до нее. Я судорожно пытаюсь понять условия задачи, которое она читает медленно и чуть-чуть нараспев. Но завораживающие движения ее губ, аромат ее присутствия в невероятной и недосягаемой близости обволакивают мои мысли вязкой и тягучей пеленой. Вот сейчас она дочитает до точки, и я ее поцелую... Но она не дочитывает. Будто прочитав мои мысли она останавливается, неуверенно поводит плечами и вдруг поворачивается ко мне. Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга. Я с ужасом ощущаю ее дыхание на моих губах. Сейчас, говорю я себе. Это огромное расстояние в один сантиметр ты должен преодолеть.
Я даже не могу смотреть ей в глаза. Я вижу только губы. Губы...Я делаю неуверенное движение окостенелым, отказывающимся подчиняться телом, но она, уловив это движение, неожиданно встает и уходит. Уходит от меня. В другой конец комнаты. Но, как ни странно, для меня легче преодолеть несколько метров, чем этот злосчастный сантиметр между нашими губами. И я встаю, я уверен, я... Но миг потерян, она уже не со мной.
Самое замечательное время - в конце тренировки, когда напряжение медленно спадает, тело наслаждается приятной истомой, можно плавать как хочешь, а можно не плавать совсем. Я набираю побольше воздуха в легкие и опускаюсь на дно, в тишину. Здесь можно лежать долго-долго, почти не сопротивляясь усталой воде, которая лениво пытается тебя оттолкнуть. Но тебе уже все равно, потому, что ты можешь просто встать и уйти. Но ты не уходишь, ты еще весь в ней. Перед глазами начинают плясать яркие точки, грудь сдавливает от невыносимого желания вдохнуть. Пора всплывать, но лень шевельнуться. И когда ты совсем перестаешь двигаться, вода все-таки выталкивает тебя на поверхность. Вот он долгожданный вдох.
Гулять в парк мы идем втроем. До этого я целый час слушаю болтовню нашего общего одноклассника, сидя у него дома. Он мне настойчиво рассказывает о какой-то очень редкой книге по истории, гордо показывает ее, гладит руками. Он помешан на истории. Мне хочется его задушить, но нельзя: он согласился пойти с нами погулять. Я невнимательно хлопаю глазами, чтобы прогнать очертания ее губ. Бесполезно. Гулять мы идем втроем. Почему трое - это слишком много, а двое предательски мало? Нужно было идти одному.
Я поднимаю голову. Душ бьет меня по лицу, по плечам. Я смываю с себя все, что только что было. Вода ласково стекает, унося с собой и усталость и истому. Тренировка закончилась. Сейчас я соберу в кулак остатки мужества и, хлюпая по холодному кафелю, побегу в зябкую переодевалку, чтобы завернуться в холодное полотенце. А потом я буду долго причесываться перед зеркалом с интересом разглядывая красные, слезящиеся от хлорки глаза.
Ее дыхание становится прерывистым, она хватает меня за плечи, широко открывает глаза, которые сейчас не выражают ничего, как глаза рыбы. Шум-вдох, тишина-выдох, шум-вдох, тишина-выдох. Голова вырывается на поверхность, вдох - вот оно! Она - чуть раньше, я - чуть позже, но, кажется, это не так важно. Потом мы целый вечер упорно друг другу врем. И эта странная редкая книга по истории у тебя на столе - ты ведь никогда не интересовалась историей. Ты что-то невнятно пыталась мне объяснить, а я видел только твои губы, которые меня завораживали и слезы, которые ты нервно слизывала с них.
Пора всплывать, но лень шевельнуться. Я перестаю двигаться, чтобы быть вытолкнутым на поверхность, но ты не желаешь меня отпускать. Ты прижимаешь меня к себе все сильней и сильней, несмотря на то, что я уже встал и ушел. И душ смыл все, что между нами было. Яркие вспышки перед глазами теряют резкость, в ушах невыносимо стучит желание всплыть и вздохнуть. Но всплыть уже нет времени. И, устав бороться с собой, я вдыхаю. В голове взрывается невыносимо яркий фейерверк, тело сотрясают тысячи вспышек, и я погружаюсь в то странное состояние, которое можно описать только одним словом: НЕРЕАЛЬНОСТЬ.
Всё очень достойно и красиво. Поздравляю.
И тоже очень люблю брасс :)
С уважением.
cy-37,
11 мая 2001 г.
