Дорога в рай / Павел Галаничев

       Он вообще ее случайно заметил. Наверное, это был один из знаков судьбы, о которых потом вспоминают, удивляясь, как такое вообще произошло, но которые меняют всю жизнь человека.

       И как он дошел до такого состояния, что, бросив все дела, швырнув на застланный коврами ручной работы пол папку с новым проектом в несколько миллионов условных единиц и хлопнув дверью из красного дерева, сбежал по мраморной лестнице во двор, надежно охраняемый десятками видеокамер и систем слежения, рывком открыл дверцу зеленого Мерседеса и, сев в кожаное кресло с массажем, утопил педаль акселератора в пол, оставив на асфальте следы от резины ценою в несколько лет работы нормального советского человека.
       То ли дело было в погоде, которая, как назло, уже с неделю не менялась и небо обрушивало на иногда защищенные зонтами человеческие головы тонны воды, то ли в клиентах, которые, словно сговорившись, насели на Андрея с неотложными делами, то ли во всем сразу, однако он не выдержал. Просто не выдержал. Ведь у каждого человека есть своя грань, переступив которую обычно не возвращаются.
       Хотя, если разобраться, усталость накапливалась уже долго. Так копят деньги на автомобиль: откладывая понемногу, иногда -- тратя. Именно так люди и срываются. Все начинается с погоды, потом - с мелких неприятностей: проколол шину, отключили свет, у ноутбука сел аккумулятор, забыл заплатить за телефон... Мелочи. Потом что-то посерьезней: из-за дождя пробка на дороге, в результате которой опаздываешь на самолет, проколотая шина оказывается редкой модификации резиной, которую можно заказать только в ЛогоВАЗе и ждать которой не меньше месяца, а пока машина пусть стоит, свет отключили как раз тогда, когда у ноутбука сел аккумулятор и скачать почту невозможно, а попросить об этом никого тоже нельзя - за телефон не заплачено, а у машины пробито колесо. Это уже посерьезней. А напоследок - ссоры с друзьями из-за того, что стал слишком раздражительным, устав от небольших неприятностей.

       Дождь мешал что-либо разглядеть на дороге, тем более что уже был глубокий вечер и вот-вот должно было начать темнеть, но Андрею было все равно, куда ехать. Он просто ехал, уйдя в магическое забвение дороги, описанное еще русскими классиками. В состояние, полудремотное-полуфилософское, когда человек даже не может формулировать свои мысли, и, тем не менее, те роятся у него в голове, словно живя своей собственной жизнью, самодостаточной и не требующей никакого вмешательства извне. Андрей просто жал на педаль газа, обгоняя сначала частые, а потом все реже и реже появляющиеся автомобили попутчиков. Было что-то мистическое в этой гонке. Андрей будто слился с автомобилем. Он ясно слышал, как дождь барабанил по крыше, обдавая лакированную и натертую воском поверхность холодными струями, он ощущал мокрый асфальт под колесами, скользкий, но, все же, вполне подконтрольный резине и умным системам стабилизации движения, он чувствовал весь табун из почти трехсот лошадей, нетерпелив о рычащих под капотом и жесткий ухват вентилируемых тормозов. Он ощущал полную власть над машиной, и все его эмоции были надежно заглушены солидным мерседесовским спокойствием.
       Да, он совершенно случайно ее заметил, усталую девчонку, голосовавшую на дороге, промокшую насквозь под дождем, облитую грязью проезжавших мимо машин. Он настолько увлекся вождением, что пролетел мимо. Впрочем, он никогда раньше не брал попутчиков. Однако в ней было что-то до боли знакомое.
       Андрей нажал тормоз и остановился. Девчонка была уже далеко позади и Андрей, резко выкрутив руль влево, развернул автомобиль и поехал в обратном направлении. Он пролетел метров сто, не меньше. Мчался, должно быть, с бешеной скоростью. Еще раз развернувшись, он остановился около девушки. Она открыла дверцу. С улицы залетел в салон постоянный дорожный шум: ветер, гоняемый автомобилями, шелест шин и рев моторов, вой грузовиков.
       Девушка заглянула в салон.
       -- Вы доедите до Ярославля?
       Андрей на секунду задумался. Ярославль? Сколько же он ехал?
       -- Доеду, я полагаю.
       Девушка неуверенно замялась.
       -- Садитесь, садитесь, я довезу Вас.
       Она села на кресло и захлопнула за собой дверцу. Сергей улыбнулся в ответ на ее слегка смущенный взгляд:
       -- Ничего, это кожа, она быстро сохнет. Располагайтесь поудобнее.
       Девушка выглядела неважно. Андрей не решился бы сказать, сколько времени она провела на дороге, однако промокла с ног до головы. Впрочем, особо нечему на ней было промокать: белая блузка, одетая на голое тело и ставшая от воды полупрозрачной да шорты, явно сделанные из пришедших в негодность джинсов. На ногах красовались, наверное, бывшие когда-то белыми кроссовки. Дорожная грязь превратила их в некое подобие чешских кедов, бывших в свое время весьма популярными.
       -- До Ярославля?
       -- Да. Я живу недалеко от города, в пригороде.
       -- Понятно, -- Андрей посмотрел на знак: "Ярославль - 350".
       -- Далеко Вы забрались.
       Девчонка лишь вздохнула. Андрей решил больше не задавать вопросов. Но она, похоже, сама захотела выговориться.
       -- Мы ездили отдыхать в Москву... -- Девчонка выразительно посмотрела на Андрея, но тот удержался от комментариев. Потом продолжила, - посмотреть столицу, навестить старых друзей. Я, собственно говоря, не знала, чего ждала от этой поездки. А получила... - Она замолчала.
       Андрей посмотрел на нее и невольно передернул плечами.
       -- Ты, наверное, замерзла вся. Дай-ка я сделаю потеплее, -- он выставил максимальную температуру для правой части салона, а себе включил кондиционер: несмотря на дождь, а, может быть, именно из-за дождя, становилось душно.
       -- Спасибо.
       -- Тебя как зовут?
       -- Оля.
       -- Андрей, -- он по-американски протянул руку и девушка неуверенно пожала ее. - Хочешь перекусить?
       Она помотала головой.
       -- Как хочешь. А я поем немного. С утра крошки во рту не было, -- сказал он, доставая из перчаточника пару сэндвичей и две банки Кока-Колы. - Точно не будешь?
       Она снова безмолвно отказалась.
       Андрей развернул сэндвич и начал есть. Потом выпил немного содовой.
       -- Знаешь, вид у тебя не из лучших, -- сказал он, когда ему надоело делать безразличный вид, - так что лучше не стесняйся, а съешь бутерброд. К сожалению, ничего большего предложить не смогу.
       -- Спасибо, -- Оля взяла сэндвич и начала отстраненно жевать, запивая Кока-Колой.
       На улице темнело и Андрей сбавил скорость.
       -- Понимаю, не ресторан, но... что-то вроде свечей можно придумать...
       Андрей включил внутренний свет и в машине стало уютней.
       -- Так нас с улицы видно, -- заметила Оля.
       -- Ну и что? Пусть смотрят. Что, никогда не видели обедающих людей?
       Впрочем, в ветровом стекле отражался салон, и Андрей выключил свет.
       -- Так даже лучше, -- сказала Ольга.
       Закончив трапезу, Андрей свернул пакет от сэндвича и запихнул его в банку из-под Кока-Колы. Открыл люк и выбросил банку.
       Ольга осуждающе поглядела на него:
       -- Вот поэтому у нас улицы грязные.
       -- А я что? Я просто банку на крышу поставил, чтобы в салоне не мешалась. Остановимся, я ее выброшу в ближайшую помойку.
       Оля улыбнулась.
       -- Поставь мою туда же.
       Они ехали около часа. На улице воцарилась почти полная темнота, а свет фар только оттенял ее. За окнами проплывали леса и небольшие деревеньки. Несмотря на позднее время во многих домах горели окна, и тени людей совершали почти мистические движения в их свете.
       -- Ты никуда не спешишь? -- Спросил Андрей.
       -- Да нет, а что?
       Он придавил тормоз и машина начала плавное замедление.
       -- Лет девять назад, мы с отцом ездили по этой дороге. Он тогда показал мне один трактир. Вроде бы простая забегаловка для дальнобойщиков, однако так все уютно обставлено... Сама увидишь.
       Оля посмотрела на себя и усмехнулась:
       -- Я в таком виде.
       -- А ты думаешь там кто-то лучше выглядит?
       Мерседес описал плавный круг и остановился между двумя КамАЗами, один из которых вез цистерну с надписью "ОГНЕОПАСНО", а во второй были нагружены какие-то массивные железобетонные конструкции.
       -- Сиди здесь, -- Андрей вышел из Мерседеса и захлопнул дверцу. Обошел машину, открыл дверцу Ольги и протянул руку:
       -- Мисс, разрешите пригласить Вас в ресторан, -- произнес он, слегка растягивая гласные.
       Ольга оперлась о его руку и поднялась с кресла. Выпрямившись, она снова согнулась.
       -- Ничего себе! Я себе все на свете отсидела.
       -- Издержки долгой поездки. Сейчас разомнемся немного, -- Андрей захлопнул дверцу и поставил Мерседес на охрану. Обнял Ольгу за талию и направил ко входу в заведение, надпись над которым гласила незамысловатую истину: "Таверна "Придорожная".
       Внутри ничего не изменилось и, переступив порог "Таверны", Андрей на секунду погрузился в воспоминания. Вывел из оцепенения его голос Оли:
       -- И правда уютно. Незамысловато, но здорово. Я сейчас, -- она удалилась в ту сторону, в которую указывала табличка с надписью WC. Андрей же занял столик в самом тихом углу и стал ждать официанта.
       Ждать пришлось недолго. Подошел молодой парень, явно днем подрабатывающий где-то на местных парковках рэкетиром.
       -- Чего изволите, -- совершенно неожиданно галантно спросил он.
       -- А что Вы посоветуете? -- Решил подыграть Андрей.
       -- У нас небогатый выбор, -- перешел парень на простецкий тон. - Суп овощной, суп грибной, Свиная отбивная с картошкой, жареная рыба, сельдь под шубой, из выпивки есть отечественные вина, пиво, водка...
       -- Будьте добры, два овощных супа, свиную отбивную с картофелем, порцию жареной рыбы, шампанского и минеральной воды.
       -- Все? -- спросил парень после недолгой паузы, в которой угадывалась такая отрепетированность, словно он считал секунды про себя.
       -- Да, все.
       -- Подождите несколько минут.
       -- Хорошо, спасибо.
       Парень удалился. Зато возвращалась Оля, что было гораздо лучшей заменой. Она привела себя в порядок и теперь выглядела совершенно по-другому. Это была молодая девушка, лет двадцати, с очень милым и выразительным личиком, темными волосами, едва касавшимися плеч и только подчеркивавшими стройную шею и невыразимо правильные плечики, очень стройная фигурка словно проявилась из-под смытой дорожной грязи, а по ножкам глаз скользил, не находя опоры, настолько все было в них гармонично и красиво.
       -- Ты просто принцесса, -- произнес Андрей, когда Оля подошла и села за стол.
       -- А ты что ожидал увидеть? Лягушку-царевну?
       Глаза девчонки смеялись. Наверное, она привыкла к такому вниманию, а Андрей нет. Он редко так всматривался в женщин. Обычно они доставляли ему чисто плотское удовольствие, но никак не эстетическое.
       -- Я заказал тебе суп и рыбу.
       -- Хм, я ужасно проголодалась. Здесь и правда уютно. Чистенько все, аккуратненько.
       -- Я боялся, что это место измениться, -- Андрей снова погрузился в воспоминания, - а все осталось как и прежде. Так же по-домашнему. У этого заведения хороший хозяин.
       -- Да...
       Андрей смотрел девушке в глаза. Кажется, в них разгорался какой-то огонек. Искорки, такие обычные для девичьих глаз, плясали в Олиных зрачках, составляя немыслимые фигуры. Или это просто огонь камина, служившего здесь единственным источником света, так отражался в них?
       Когда Андрей спохватился, что тонет в ее взгляде, он понял, что Девчонка, тоже утопает в его глазах. Интересно, а что она там видит? Такие же огоньки или мутные волны? Говорят, глаза -- зеркало души, а какая у него, Андрея душа? Что представляет из себя? Что увидит там веселая, веселая, несмотря на недавние расстройства девочка? Усталость? Жесткость? Глухую боль? Или деньги?
       Подошел официант -- тот же парень, что принимал заказ.
       -- Ваши блюда, -- огромные ручищи держали поднос со всем заказанным сразу: двумя супами, порцией свинины с картофелем, жареной рыбы, бутылкой шампанского и минеральной воды. Нет, держала все одна ручища, вторая расставляла блюда. Парень, должно быть, долго здесь работал - расставил он все безупречно, рыбу - Ольге, мясо - Андрею, Шампанское и воду поставил так, что дотянуться могли оба, совсем не напрягаясь, однако шампанское удобнее было брать Андрею, а бокал для него был лишь у Ольги.
       -- Спасибо, -- отблагодарил Андрей.
       Оля тоже поблагодарила парня.
       -- Приятного аппетита, -- пожелал тот и удалился.
       -- Действительно приятно, -- полуудивленно проговорила Оля. Андрей лишь улыбнулся в ответ.
       Наверное, они действительно здорово проголодались, так как суп ели молча и лишь когда очередь дошла до второго Ольга прервала тишину:
       -- Я одна не пью.
       Звучало это так наигранно серьезно, что Андрей тихо рассмеялся.
       -- Я за рулем.
       -- Совсем совсем не будешь?
       -- У меня принцип.
       Ольга вздохнула.
       -- Я уже наелась, -- сказала она, отодвигая недоеденную рыбу. - А за знакомство?
       Андрей уже прикончил свинину и доедал картофель.
       -- Как же я машину поведу?
       -- Потихоньку.
       Андрей улыбнулся.
       -- Ну хорошо. За знакомство, пожалуйста, -- он взял бутылку и разлил шампанское по бокалам. Точнее, по Олиному бокалу и своему стакану для воды. Они чокнулись и выпили.
       Андрей снова заглянул в Олины глаза и чуть снова в них не утонул. Лишь огонек на дне, тот огонек, что ни в коем случае нельзя было трогать, но который так хочется подкормить, разгоравшийся в ее глазах, остановил его. "Смотри не влюбись в меня, девчонка", -- подумал Андрей, но вслух ничего не сказал. Наверное потому, что хотел, чтобы эта девчонка в него влюбилась. И потому, что понимал, что такая любовь бывает дарована лишь раз в жизни и лишь на несколько часов, что ее следует лелеять и оберегать, любоваться ей, наслаждаться ее теплом, но ни в коем случае не растить, не срывать, не пользоваться. Иначе это уже не настоящая любовь, а бытовая. Такая, которой гордятся супруги долгожители, и из-за которой Андрей так и не обзавелся семьей.
       Оля вопросительно посмотрела на Андрея и тот, спохватившись, наполнил ее бокал.
       -- За нас, -- произнесла Оля.
       -- Хороший тост, -- ответил Андрей.
       Они так сидели еще около часа и болтали обо всем на свете. Потом Андрей взглянул на часы.
       -- Ну что, поедем?
       -- Давай.
       Андрей не стал дожидаться счета. Он просто отмерил на глаз половину содержимого своего бумажника, когда Ольга вышла. По самым скромным прикидкам этого бы хватило на хороший отечественный автомобиль и, кивнув официанту -- все тому же огромному парню, вышел из заведения.
       -- Поехали? -- На улице было холодно, но Олю, похоже, грело шампанское.
       -- Окей, -- Андрей снял машину с охраны и открыл Оле дверцу.
       Они проехали всего пару километров.
       -- Что-то меня в сон клонит, -- пожаловался Андрей.
       -- Меня тоже. Давай остановимся и поспим.
       -- А ты не боишься? -- Зловещим тоном спросил Андрей.
       -- Нет, -- просто ответила Ольга.
       Они остановились. Рядом с дорогой была небольшая стоянка, Мерседес зарулил на нее. Андрей закрыл машину изнутри, выключил двигатель и помог Оле устроится на сиденье, откинув спинку. Сам улегся подобным образом.
       -- Спасибо тебе, -- прошептала Ольга.
       -- За что?
       -- Не знаю. Такое ощущение, что мне открылось что-то новое, то, что всегда было рядом, но чего я никогда не видела, не замечала.
       -- Тогда пожалуйста, -- ответил Андрей серьезным голосом.
       Ольга прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо.
       -- А я верила анекдотам про новых русских, что на Мерседесах все в пальцах ездят...
       Андрей улыбнулся. Потом изобразил "козу" и, размахивая ей, продекламировал гнусавым голосом:
       -- Ты че, в натуре, всякую попсу читаешь, типа?
       Оля засмеялась.
       -- Я тоже верил, если честно. Правда никогда не замечал, что сам езжу на Мерседесе. У меня, конечно, не "шестисотый". Но тоже ничего. Четыреста тридцатый.
       -- Здорово, -- Оля заглянула в его глаза. Странно. Было абсолютно темно, а в ее зрачках все также плясали искорки. И, казалось, еще ярче.
       Андрей поцеловал ее. Это было как первый поцелуй, так же сладко и опьяняюще. Потом покрепче прижал к себе и сказал:
       -- Спи. Нам завтра еще долго ехать.

       Он проснулся раньше Оли. Вышел из Мерседеса, размялся, умылся. Потом завел машину и поехал дальше. Оля проснулась как раз когда они проезжали гордую вывеску "Ярославль".
       -- Мы почти приехали, -- вялым голосом сказала она. Как выедем из города, почти сразу мой дом.
       Из города выезжали они почти час. Ольга дремала, Андрей слушал радио. Наконец, Ольга сказала:
       -- Сейчас на светофоре направо. Ага, теперь прямо. Вот. Все, здесь я живу. Пойдем?
       -- Не стоит, -- ответил Андрей. - Давай здесь попрощаемся.
       -- То есть?
       -- Я дам тебе свой телефон, ты позвони... Пожалуйста...
       Оля смотрела на него непонимающими глазами.
       -- Ты даже на минутку не зайдешь? Чай попить...
       -- Нет, Оленька, лучше я сразу домой поеду. Ты только позвони. Он записал в книжке семь цифр и, вырвав листок, протянул его Оле.
       -- Я... -- Оля смотрела на него, не находя слов.
       -- Ты просто принцесса, -- ответил Андрей. Он поцеловал ее еще раз, - пока.
       Оля вышла из машины и пошла домой, не оглядываясь. В руке она сжимала бумажку с номером. Семь цифр, связывавшие нереальную ночь и обыденные будни.
       Андрей развернул Мерседес и помчался обратно. Если все сложится нормально, он должен доехать до Москвы за четыре часа.

       P.S.
       Она так и не позвонила. Зато мне, как и Андрею, доподлинно известно, что одна девчонка с маленьким и теплым костром в глазах поступила в медицинский институт, который окончила с красным дипломом, работает хирургом и имеет двух детей от единственного и вполне счастливого брака. И что каждый день ее начинается с радости: она радуется, что светит солнце, или что идет дождь, что у нее такие замечательные дети и любящий муж, хотя и догадывается, что тот любит не ее, а тот маленький и теплый костер в ее глазах. Она счастлива, ведь для нее, как для очень немногих людей, один человек однажды дождливой ночью приоткрыл дверь в иной мир, и из этой двери струится свет, наполняющий счастьем и смыслом все, что бы она ни делала и всех, с кем бы она не общалась.
       А Андрей вернулся на работу. Он так и не женился. Он больше никогда не поступал так безрассудно, как в этот раз, потому что, когда ему становилось плохо, он закрывал глаза и тонул в бездонных зрачках молодой девчонки, тонул и тонул, все никак не достигая дна, на котором заманчиво горел теплый огонь.

Мне понравилось. Я люблю читать такие вещи. Особненно когда они попадают в настроение. Сегодня не попало, но ничего - и так хорошо. Я, правда, в первую очередь отождествляю себя с гл. героем, но тут такого немножко не вышло по известным причинам. Еще мне показалось что поведение героев не соответствовало ситуации.
В целом - хорошо.