Сказки нового мира

Гес Ху

<< Оглавление

Смерть

1

       Много всего утекло с тех пор... С момента встречи с фиолетовыми женщинами минул уже целый год, даже, наверное не один... И все было бы хорошо.
       В последнее время Зорон ходил сам не свой, все вокруг казалось ему туманным, ненужным и незначительным. Каждый день становился для него ничем, пустым времяпрепровождением, а все обыденные дела делались как бы сами собой, на автомате, либо не делались вообще. Но хуже всего было то, что его болезненного состояния никто не замечал! На дворе стояло мирное время, когда даже события вроде сбора малины в лесу казались Нековчанам приключением, по этому отрешенное и весьма странное поведение деревенского лидера ни кого не удивило и не потревожило.
       Но самое страшное было в том, что Зорон почти не виделся с весьма внимательными и бесконечно дружелюбными фиолетовыми женщинами, уж они точно заметили бы нездоровую перемену в человеке, которому вся деревня обязана была счастливой и беззаботной жизнью. Причина этого была проста -- Зорон стал весьма ограничен в передвижениях по окрестностям, он почти все время сидел в замке и редко показывался в городе, который без его заботы медленно становился просто большой деревней. Спать он тоже ложился рано, так как очень уставал, а фиолетовые женщины, как выяснилось, плохо переносили жару, и целыми днями играли в карты под сенью жирных листьев радиоактивных акаций. Возможно диагноз на ранней стадии чем-нибудь да помог бы, однако до первого снега так и ничего так и не изменилось.
       Однажды по утру, когда упавший за ночь снег уже начал таять, превращаясь в слякоть, в спальню к царю зашла Карма. Она как обычно держала в руках обычный поднос с обычным завтраком для Зорона, который вот уже почти месяц не выходил из своих апартаментов. В этот раз, не смотря на то, что время завтракать уже настало, Зорон все еще лежал в постели и Карма, поставив поднос на стол принялась его будить.
       -- Проснитесь, ваше величество. Завтрак подан.
       Такие аргументы явно были неубедительны, и Карма было принялась его расталкивать, как вдруг неуклюже лежащая рука царя соскользнула вниз, задев за весьма милую ножку наклонившейся Кармы. От ужаса та чуть не подпрыгнула, рука источала холод и была покрыта крупными каплями пота, а присмотревшись к лицу можно было заметить что оно было снежно белым. Увидев это Карма ринулась звать на помощь яро размахивая руками и голося что есть мочи.

2

       Спустя час в кабинете царя побывали уже все деревенские, из которых медленно отфильтровались и осели на стульях самые соболезнующие и те, кто считал своим долгом, либо возможностью помочь. Вердикт был один -- посылать Карта за фиолетовыми женщинами, в частности за Лизой, с которой тот был практически неразлучен с самого знакомства.
       Время шло. Зорон постепенно переливался из белого в голубое, затем в пурпурное, возвращаясь обратно к белому. Иногда он принимал столь нормальные оттенки, что казалось не смотря на крупную дрожь любимый вождь встанет и удивится такому обилию народа возле своей кровати. Но чуда не происходило, лишь росла горка салфеток, которыми стирали холодный пот с его лба. Наконец в проходе появилось фиолетовое свечение, за которым последовали женщины столь яркие и теплые на вид по сравнению с белым, почти что в тетрадную клеточку, и холодным Зороном. Как и ожидалось, явились Лиза -- подруга Карта, Юлия - вожак женщин и просто хорошая девченка - Лена.
       -- Всем добрый вечер, -- заявила Юлия, подходя к постели с больным. Ее глаза заблестели капельками влаги, когда она взяла его руку. - Сомнений нет, - на всякий случай Юля пронесла над его лицом свечу, зрачки не реагировали - Он умрет.
       Все замерли. Ни кто не мог воспринять эту новость, тем более всерьез! Кто-то обхватил руками голову, кто-то обалдело перекидывал свой взгляд с Юлии на Зорона, но никто не мог произнести ни слова. Наконец заговорила Карма:
       -- Что же делать? -- хоть вопрос и был глупым, все же на тот момент он выражал чувства и мнения большинства.
       -- Делать нечего, -- произнесла Юлия, устремив взгляд в пол. - Мы должны помочь ему умереть спокойно. Я и Лиза останемся здесь и будем следить за ним, но шансов на выздоровление у него нет, - и подумав добавила - Мы останемся с ним... Пока за ним не придут ангелы.
       Так и порешили. Лена отправилась в джунгли, сообщить грустную новость остальным женщинам, а деревенские, как водится, пошли сплетничать.
       -- Бедняга. Он такой милый, хоть и был немного странным -- пролепетала глава всех фиолетовых женщин вместе взятых, чьи глаза были полны еще не вылившихся слез, а уголки рта подрагивали. Для Лизы, без труда заметившей это, конечно, болезнь Зорона тоже была шоком, но такое состояние Юлии пугало ее не меньше. Сколько они знали друг друга, Юля ни в какой ситуации просто не могла оказаться слабой, тем более морально! Ее нервы считались самыми крепкими даже среди фиолетовых женщин. Однако виду Лиза не подала, тяжело было всем.

3

       В голове Зорона царил белый туман апатии, он застлал весь его мозг, не позволяя возникнуть даже крохотному желанию, даже самой миниатюрной мысли. Каждой своей извилиной он чувствовал абсолютное безразличие, исходящее изнутри, а не вызванное каким либо умственным напряжением. Белый туман принимал для него даже визуальный образ, обволакивая тот остаток личности, который представлялся самому себе как в невесомости в просторном помещении своей черепной коробки. Иногда, впрочем, в этом затуманенном пространстве пролетали виденья, вызванные работой той части мозга, которая все еще поддерживала жизнедеятельность организма. Внезапно Зорон понял что умер... Ну по крайней мере то, что он больше не живой.
       Белый туман рассеялся и Зорон оказался в пустоте. Вокруг него со всех сторон было лишь подобие звездного неба -- как будто недосягаемая черная поверхность с бесконечным количеством дырочек за которыми жил и светился всеми своими цветами обыкновенный солнечный день. Подавив страх и жалость к себе, Зорон осмотрелся. Рук и ног своих он не увидел, хоть вполне чувствовал их и мог даже ощупать при желании все остальное тело. Он попробовал походить.
       Внезапно Юлия, держащая руку Зорона повесила голову и, не разжимая ладоней, обмякла.
       Обшарив свою невидимую ловушку Зорон пришел к выводу, что это весьма небольших размеров прозрачный пузырь, всем своим существом дающий понять, что выхода из него нет и быть не может, зато может быть весьма удобно, если расположиться на мягком теплом его дне. Так он и поступил, и борясь с нахлынувшим вдруг приступом жалости к себе, уснул. Открыв вновь глаза он с удивлением обнаружил над собой небо и солнце, впервые за все времена не резавшее глаз привыкший ко тьме. Все было так хорошо и естественно, что лишь после того, как, пошевелившись, он оперся на неестественно мягкую поверхность шара он вспомнил, что мертв и что произошло.
       Зорон встал и осмотрелся. Его пузырь висел сантиметрах в десяти над поляной перед дворцом, из которого выходили повесившие головы Нековчане. Их слова цепочкой мыслей пролетали через шар и в нем через голову Зорона -- горожане обсуждали весть о скоропостижной кончине царя. Не успел он удивится, как все на мгновение померкло и он увидел себя, каким он был в период своей болезни - осунувшийся, с синими мешками под глазами, после ежедневного обхода села он сидел на лавке, упершись руками в колени и тяжело дышал. В этот раз он даже не заметил, что в деревне почти ни кого не осталось, все ушли на сбор малины. "Что-то больно тихо." - думал живой Зорон, - "Тем лучше... Меньше вопросов - меньше раздумий, а теперь спать". В следующий момент Зорон уже видел себя спящим, не шевелящимся и почти не дышавшим. "И так почти год!" - пронеслась через пузырь ветряная мысль, но, поскольку он вновь находился во тьме, плавно окутавшей шар вместе с заходом солнц а, то Зорон отнес ее на свой счет.
       Новый "рассвет" принес воспоминание о старой сказке, гласящей что мертвый, перед тем как его заберут ангелы, видит все то, что сделал за свою жизнь. Для себя он подметил еще то, что жизнь эту он видит задом на перед и только избранные ее моменты, ибо теперь он наблюдал, как собирается в Москву с Картом, заменявшим тогда технаря Вилли, где они собирались купить что-нибудь для государственной дискотеки, некоторые плотницкие инструменты и что-нибудь вроде государственного средства передвижения, на котором можно было бы выезжать на пикник, пахать или путешествовать, когда снова понадобится.

4

       Поход в тот раз выдался достаточно спокойным, за два дня без ночевки они не спеша добрались до каменной дороги, кольцом огибающей цель их путешествия. На этом этапе решено было заночевать. Без приключений доспав до утра Зорон и Карт ступили на странную каменную дорогу, наверняка естественного происхождения, ибо швов, где сходились бы отдельные плиты, видно не было. Хотя, с другой стороны, таких дорог, ведущих к самой Москве было множество, и попасть на них можно было подходя к городу с любой стороны, как будто их специально для этого и делали. Дороги эти вели через странную долину, покрытую каменными холмами, похожими на поваленные дома небывалой высоты. Многие "дома" были разрушены на корню и основательно поросли травой, некоторые были похожи на пещеры, зачастую населенные различной беспомощной живностью или людьми, промышляющими всем тем, чем можно было промышлять на большой дороге. Так или иначе заходить и р ыться в этих пещерах было занятием небезопасным, по причине частых обвалов и опасности напороться на разбойников. С другой стороны там можно было найти кучу интересных вещей, поймать немного дичи или переночевать.
       Зорон постановил, что тащить найденные вещи в Москву было бы тяжело и не безопасно, по этому пещеры надо использовать сейчас только для ловли дичи. По сему в одной из них был пойман, а затем приготовлен на костре и съеден небольшой зверек. После трапезы путешествие незамедлительно продолжилось.
       Москва распахнула пред путниками свои врата с помощью здоровенного мужика в латах, держащего странный металлический арбалет, у которого с арбалетом и было-то общего лишь спусковой крючок и приклад, стрелы и тетивы на нем не было, да и сделан он был не из дерева а из стали. Не обратив на это внимания Нековчане прошли внутрь большого города, окруженного толстыми высокими стенами из красного камня, где жили странные на вид и по характеру люди. В большинстве своем они имели весьма темный оттенок кожи, за что враги называли их "Черными", а сами они величали себя горцами, хотя гор из них никто и в глаза-то не видывал. Да и откуда! Гор в окрестностях и не предвиделось, лишь на северо-западе, откуда приехали наши герои, можно было различить невысокие холмы огибаемые Москва-рекой. Меньшая же часть жителей была не менее темной, хотя их кожа, казалось, имела немного другой оттенок, кроме того глаза у них были странной, необычайной формы. Самой же не большой частью населения были простые белые люди, такие как Зорон с Картом.
       Не задерживаясь путешественники прошли на главную площадь города, названную торговцами "Красной" из-за того, что ларьки и прилавки на ней постоянно горели то от поджогов, то от простой неаккуратности. Последний пожар был весьма давно и на прилавках теперь красовались даже такие товары, которые обычно держали в недрах каменных зданий -- по дальше от языков пламени. Там же стоял и странный агрегат, похожий на огромного волка. Агрегат, судя по наличию колес, являлся транспортным средством, да еще каким! Мотоцикл, как выяснилось так он звался, блестел своим пузом, находившимся на месте шеи, на спине его были укреплены два треугольных сиденья, а между колесами находился огромных размером двигатель.
       Хозяин правда, его изначально продавать не собирался, но, увидев чем Нековчане собирались платить, всучил им ключ, с помощью которого включался двигатель, и вкратце объяснил устройство и особенности управления транспортным средством.
       -- Подойдет! -- почесав репу заявил Карт.
       -- Ладно, -- сказал Зорон, и обратившись к торговцу добавил - Вот, возьми. И, если не ошибаюсь, с тебя причитается.
       С этими словами он протянул ему прозрачный, как вода в ручье, камень размером с ноготь большого пальца. Камень этот был недавно выкопан в подвале дворца, и для Нековчан большой ценности не имел. В сущности, лишь представление о том, на какое количество добра его можно было обменять, и стимулировало поход в Москву.
       -- Окей, берите то, что вам нужно и проваливайте, -- сказал светящийся от радости за приобретенное богатство, торговец.

5

       Карт с Зороном ждать себя не заставили и вечером они уже уезжали из города с кучей барахла, как полезного, так и не очень. До темноты они успели добраться к холмам, где и решили заночевать. Проверив, нет ли внутри опасности, они устроились в пещере, которая изнутри действительно напоминала комнату с перемешанными в непонятном порядке стенами. Однако даже если все-таки это и был дом, то как он, упав, не разбился, ни Карт ни Зорон понять не могли, наверное по тому, что они об этом не думали. Загнав мотоцикл во внутрь они пробрались в одно из боковых помещений, где в большом проветриваемом зале развели костер прямо на земле, под квадратной дырой в полу.
       Отправившись на охоту, Зорон обшарил несколько соседних помещений, в одном из которых нашел кучу всякого барахла, от одежды до книг. С Картом, который уже держал над костром палку с нанизанной на нее выпотрошенной крысой, было решено не оставить следующим постояльцам этой пещеры ничего, даже с учетом того, что после Москвы они практически исчерпали свой лимит грузоподъемности.
       -- Здесь можно найти пару мешков, ты сможешь прицепить все так, чтобы не задеть колесо? -- спросил Зорон, надрезав своей порции горло и стараясь оторвать голову так, чтобы вместе с ней снять хотя бы часть шкурки.
       -- Запросто -- молвил Карт - Завтра, я думаю, найду все что надо и принесу те шмотки, что я видел там где поймал наш ужин. Они того стоят.
       -- Вещицы или ужин того стоит? -- ухмыляясь переспросил Зорон.
       Разумеется разговор шел о вещах, которые к середине следующего дня уже лежали в сумках в вперемежку с разного рода барахлом, музыкальной аппаратурой, кассетами и слесарными инструментами.

6

       Внезапно Зорон ощутил в своих ладонях холод стальной рукоятки. Передернувшись от испуга он увидел новую сцену: на сей раз он стоял, держа свой арбалет на вытянутых руках. Позади него стояла толпа удивленных и оторопевших мужиков, а целился он в милую, но уж очень непривычно выглядевшую из-за своего цвета кожи, девушку, рядом с которой стоял Карт. Впрочем эту историю он помнил чересчур хорошо. Также хорошо он помнил и многие другие, заново переживаемые им эпизоды жизни: как провозгласил свою деревню отдельным государством, как он добивался всего чего добился, включая авторитет, уважение и высокий пост, как учился грамоте, играл с другими детьми... В конце концов, когда он увидел, как малышом сидит на коленях у дедушки, Зорон начал уже беспокоится, ведь до этого момента он почти ничего о себе не помнил.
       Не успел он подумать об этом, как шар его тряхнуло. Зорона сбило с ног и подбросило в воздух, но вместо того чтоб упасть он, раскинув руки, повис в абсолютной темноте. Воздух вокруг него стал густым, превратившись в жидкость и приобретя странный вкус. Мысли вновь покинули его, а в маленькой головке носилось лишь бесконечное желание познать окружающий его мир. Теперь Зорон был малышом в утробе своей матери, его только зародившийся мозг даже не мог вместить накопленную за бурно прожитую жизнь память, что абсолютно не мешало наслаждаться теплотой и покоем. Внезапно тело его пронзила острая боль, которую прервал сильный толчок. А затем все прекратилось. Все, включая состояние безмятежного счастья младенца Зорона. Жидкость, в которой он плавал, начала быстро остывать, в теле появилась слабость, голод и тошнота одновременно. Страшное смешанное чувство перерастало в чувство пришедшей смерти, похожее на апогей чувства страха, вызванного какой либо фобией. Это чувство заставил о душу Зорона выйти наконец из состояния "безмятежного младенчества" и постараться вырваться из живота матери.
       Собрав всю свою волю Зорон оказался на поле боя, где лежала его мертвая мать, а весьма молодой человек, бывший судя по всему его отцом, падал, убитый злобного вида женщиной. Долго догадываться, что мать его была убита лишь для того, чтобы заставить отца отвлечься, не приходилось, и Зорон, видя все это, заорал, со слезами на глазах нечеловеческим усилием воли заставив повторится сцену боя. Сделав это, он забыл, что его здесь на самом деле нет, что он еще не рожден и в тоже время прожив почти пол века, умер, он даже не видел чем пытаются убить его маму. Всю свою волю он вложил в стремление спасти ее, в одно движение, сделав которое он попытался толкнуть, однако руки прошли сквозь ее плечи. Тем не менее она, покачнувшись, сделала шаг назад, а Зорон, повернув лицо в сторону "злой мадам", увидел огненный шар, который в тоже мгновение вонзился ему в лицо.
       Последнее, что видела в своей жизни Юлия, была вспышка возникшая в ее сознании из неоткуда. Она почувствовала себя так, как будто кто-то выстрелил ей в лицо из пушки, после этого она уже ничего не чувствовала.

7

       Для Лизы смерть Юли перекрыла по степени удивления все и вся виденное ею! Из фиолетовых женщин еще никто никогда не умирал, никто никогда не умирал просто так, сидя с покойником, и уж тем более никто никогда на ее глазах не умирал в один день с Царем. От страха и обиды она закрыла лицо руками и заплакала.
       В тот же вечер в деревню пришли ангелы. К закату на площади опустились четверо существ. Двое из них были высокими крылатыми парнями в легких белых одеждах, вторая пара состояла из темных коренастых почти голых мужичков с небольшими кожаными крыльями. Черные ангелы быстро вбежали в здание дворца и, схватив под руки безжизненную Юлию, вылетели через окно. Белые же не суетясь прошли во дворец и аккуратно вынесли Зорона. Пронеся его теперь через центральную площадь, они дали Нековчанам в последний раз взглянуть на умершего царя, после чего, взмахнув огромными крыльями, плавно поднялись в воздух и скрылись за макушками радиоактивных акаций.
       Так горько закончилась еще одна часть нашего повествования. Однако, раз все так лихо завертелось, то, наверное, эта часть окажется не последней!

Продолжение >>